между страниц "лето прощай" + "вино из одуванчиков"
...каждый раз нужно прыгать со скалы и отращивать крылья по пути вниз.вино из одуванчиков. и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето. с пикниками, с теплым дождем, с запахом пшеничных полей, и жареных кукурузных зерен, и свежескошенного сена...
- ночью, в постели, я могу повернуть выключатель - раз! - и готово, на стенке все видно, как на экране, и ты оттуда кричишь мне и машешь рукой.
- дуг, закрой глаза. теперь скажи: какого цвета у меня глаза? нет, ты не подсматривай! ну? какого цвета?
Дугласа бросило в пот. Веки его вздрагивали.
- ну, знаешь, Джон, это нечестно.
- говори!
- карие.
Джон отвернулся.
- вот и нет.
- как же нет?
- а вот так. даже непохоже.
Джон зажмурился.
- а ну-ка, повернись, - сказал Дуглас. - открой глаза, я посмотрю.
- что толку, - ответил Джон. - ты уже забыл. я ж говорю, со мной тоже так бывает.
- да повернись ты! - Дуглас схватил друга за волосы и медленно повернул его голову к себе.
- ну ладно.. Джон открыл глаза. - зеленые...
Дуглас в унынии опустил руки.
- у тебя глаза зеленые... ну и что же? это очень похоже на карие. почти светло-карие.
- Дуг, не ври мне.
- ладно, - тихонько сказал Дуглас.
...на свете пять миллиардов деревьев, и под каждым деревом лежит тень. и здесь проторенные или еще не проторенные тропы твердят: чтобы стать мужчинами, мальчишки должны странствовать, всегда, всю жизнь странствовать...
- Том, - сказал Дуглас. - обещай мне одну вещь, ладно?
- обещаю? а что это?
- конечно, ты мой брат, и, может, я другой раз на тебя злюсь, но ты меня не оставляй, будь где-нибудь рядом, ладно?
- это как? значит, мне можно ходить с тобой и с большими ребятами гулять?
- ну... ясно... и это тоже. я что хочу сказать: ты не уходи, не исчезай, понял? гляди, чтоб никакая машина тебя не переехала, и с какой-нибудь скалы не свались.
- вот еще! дурак я, что ли!
- тогда, на самый худой конец, если уж дело будет совсем плохо и оба мы совсем состаримся - ну, если когда-нибудь нам будет лет сорок или даже сорок пять, - мы можем владеть золотыми приисками где-нибудь на Западе. будем сидеть там, покуривать маисовый табак и отращивать бороды.
- бороды! ух ты!
- вот я и говорю, болтайся где нибудь рядом и чтоб с тобой ничего не стряслось.
- уж будь спокоен, - ответил Том.
- да я в общем не за тебя беспокоюсь, - пояснил Дуглас. - я больше насчет того, как бог управляет миром.
Том задумался.
- ничего, Дуг, - сказал он наконец. - он все-таки старается.
...ведь это лето непременно будет летом нежданных чудес, и надо все их сберечь и где-то отложить для себя, чтобы после, в любой час, когда вздумаешь, пробраться на цыпочках во влажный сумрак и протянуть руку... и там, ряд за рядом, будут стоять бутылки с вином из одуванчиков - оно будет мягко мерцать, точно раскрывающиеся на заре цветы, а сквозь тонкий слой пыли будет поблескивать солнце нынешнего июня...
- возьми меня за руку, Дуг. да сожми покрепче.
— зачем?
— сам подумай: Земля крутится со скоростью двадцать пять тысяч миль в час или около того, верно? перед сном обязательно нужно за что-нибудь уцепиться, а то сбросит тебя — и поминай как звали.
— давай руку. вот так. теперь не страшно?
...взгляни сквозь это вино на холодный зимний день - и снег растает, из-под него покажется трава, на деревьях оживут птицы, листва и цветы, словно мириады бабочек, затрепещут на ветру. И даже холодное серое небо станет голубым...
— ну, вообще тоска! — выговорил Том.
— в каком смысле?
— сам не знаю. крутится в голове тоскливая песня, вот и все.
— не вздумай запеть!
— нет, я молчу. а хочешь знать почему? я для себя решил.
— почему?
— потому что пломбирный рожок быстро кончается.
— что ты несешь?
— пломбирного рожка надолго не хватает. только лизнул верхушку — глядишь, остался один вафельный хвостик. на каникулах побежал купаться, не успел нырнуть — уже пора вылезать и опять в школу. оттого и тоска берет.
— это как посмотреть, — сказал Дуг. — прикинь, сколько еще ждет впереди. будет тебе и миллион рожков, и десять миллиардов яблочных пирогов, и сотни летних каникул. кусай, глотай, ныряй — только поспевай.
— или вот еще, — размечтался Том. — чтоб у летних каникул не наступал последний день. или чтоб на утренниках показывали только фильмы с Баком Джонсом, как он скачет верхом, палит из револьвера, а индейцы валятся, точно пустые бутылки. покажи мне хоть что-нибудь хорошее, чему не приходит конец, и у меня на радостях крыша съедет. В кино прямо реветь охота, когда на экране выплывает: «Конец фильма», а фильм-то был с Джеком Хокси или Кеном Мейнардом. или вот еще: лопаешь попкорн, а в пакете остается одна-единственная кукурузинка.
— угомонись, — сказал Дуг. — нечего себя накручивать. ты, главное, внуши себе: черт побери, будут еще десять тысяч утренников, и очень скоро.
— пришли. чего мы такого сегодня сделали, за что полагается нахлобучка?
— да вроде ничего.
— тогда вперед.
...каждый раз нужно прыгать со скалы и отращивать крылья по пути вниз.вино из одуванчиков. и по жилам твоим вместо лютой зимы побежит жаркое лето. с пикниками, с теплым дождем, с запахом пшеничных полей, и жареных кукурузных зерен, и свежескошенного сена...
- ночью, в постели, я могу повернуть выключатель - раз! - и готово, на стенке все видно, как на экране, и ты оттуда кричишь мне и машешь рукой.
- дуг, закрой глаза. теперь скажи: какого цвета у меня глаза? нет, ты не подсматривай! ну? какого цвета?
Дугласа бросило в пот. Веки его вздрагивали.
- ну, знаешь, Джон, это нечестно.
- говори!
- карие.
Джон отвернулся.
- вот и нет.
- как же нет?
- а вот так. даже непохоже.
Джон зажмурился.
- а ну-ка, повернись, - сказал Дуглас. - открой глаза, я посмотрю.
- что толку, - ответил Джон. - ты уже забыл. я ж говорю, со мной тоже так бывает.
- да повернись ты! - Дуглас схватил друга за волосы и медленно повернул его голову к себе.
- ну ладно.. Джон открыл глаза. - зеленые...
Дуглас в унынии опустил руки.
- у тебя глаза зеленые... ну и что же? это очень похоже на карие. почти светло-карие.
- Дуг, не ври мне.
- ладно, - тихонько сказал Дуглас.
...на свете пять миллиардов деревьев, и под каждым деревом лежит тень. и здесь проторенные или еще не проторенные тропы твердят: чтобы стать мужчинами, мальчишки должны странствовать, всегда, всю жизнь странствовать...
- Том, - сказал Дуглас. - обещай мне одну вещь, ладно?
- обещаю? а что это?
- конечно, ты мой брат, и, может, я другой раз на тебя злюсь, но ты меня не оставляй, будь где-нибудь рядом, ладно?
- это как? значит, мне можно ходить с тобой и с большими ребятами гулять?
- ну... ясно... и это тоже. я что хочу сказать: ты не уходи, не исчезай, понял? гляди, чтоб никакая машина тебя не переехала, и с какой-нибудь скалы не свались.
- вот еще! дурак я, что ли!
- тогда, на самый худой конец, если уж дело будет совсем плохо и оба мы совсем состаримся - ну, если когда-нибудь нам будет лет сорок или даже сорок пять, - мы можем владеть золотыми приисками где-нибудь на Западе. будем сидеть там, покуривать маисовый табак и отращивать бороды.
- бороды! ух ты!
- вот я и говорю, болтайся где нибудь рядом и чтоб с тобой ничего не стряслось.
- уж будь спокоен, - ответил Том.
- да я в общем не за тебя беспокоюсь, - пояснил Дуглас. - я больше насчет того, как бог управляет миром.
Том задумался.
- ничего, Дуг, - сказал он наконец. - он все-таки старается.
...ведь это лето непременно будет летом нежданных чудес, и надо все их сберечь и где-то отложить для себя, чтобы после, в любой час, когда вздумаешь, пробраться на цыпочках во влажный сумрак и протянуть руку... и там, ряд за рядом, будут стоять бутылки с вином из одуванчиков - оно будет мягко мерцать, точно раскрывающиеся на заре цветы, а сквозь тонкий слой пыли будет поблескивать солнце нынешнего июня...
- возьми меня за руку, Дуг. да сожми покрепче.
— зачем?
— сам подумай: Земля крутится со скоростью двадцать пять тысяч миль в час или около того, верно? перед сном обязательно нужно за что-нибудь уцепиться, а то сбросит тебя — и поминай как звали.
— давай руку. вот так. теперь не страшно?
...взгляни сквозь это вино на холодный зимний день - и снег растает, из-под него покажется трава, на деревьях оживут птицы, листва и цветы, словно мириады бабочек, затрепещут на ветру. И даже холодное серое небо станет голубым...
— ну, вообще тоска! — выговорил Том.
— в каком смысле?
— сам не знаю. крутится в голове тоскливая песня, вот и все.
— не вздумай запеть!
— нет, я молчу. а хочешь знать почему? я для себя решил.
— почему?
— потому что пломбирный рожок быстро кончается.
— что ты несешь?
— пломбирного рожка надолго не хватает. только лизнул верхушку — глядишь, остался один вафельный хвостик. на каникулах побежал купаться, не успел нырнуть — уже пора вылезать и опять в школу. оттого и тоска берет.
— это как посмотреть, — сказал Дуг. — прикинь, сколько еще ждет впереди. будет тебе и миллион рожков, и десять миллиардов яблочных пирогов, и сотни летних каникул. кусай, глотай, ныряй — только поспевай.
— или вот еще, — размечтался Том. — чтоб у летних каникул не наступал последний день. или чтоб на утренниках показывали только фильмы с Баком Джонсом, как он скачет верхом, палит из револьвера, а индейцы валятся, точно пустые бутылки. покажи мне хоть что-нибудь хорошее, чему не приходит конец, и у меня на радостях крыша съедет. В кино прямо реветь охота, когда на экране выплывает: «Конец фильма», а фильм-то был с Джеком Хокси или Кеном Мейнардом. или вот еще: лопаешь попкорн, а в пакете остается одна-единственная кукурузинка.
— угомонись, — сказал Дуг. — нечего себя накручивать. ты, главное, внуши себе: черт побери, будут еще десять тысяч утренников, и очень скоро.
— пришли. чего мы такого сегодня сделали, за что полагается нахлобучка?
— да вроде ничего.
— тогда вперед.